Звездная месть - Страница 661

661

– Только так и преодолевают толщу времен, – сказал седовласый, – одним махом. Сразу!

Иван склонил голову, потом заговорил – быстро, пытаясь объяснить что-то не волхву, а скорее, самому себе:

– Чтобы преодолеть двести с лишним лет, мне пришлось ровно столько же ребенком пролежать в анабиокаме-ре космокатера. Потом я трижды возвращался во времени, это называлось Откатом, я так и не смог разобраться, в чем там дело, я попадал во временную петлю... И никогда не мог перемещаться через года по своей воле. Но я слышал много раз о возвратах в прошлое, у меня были кое-какие вещицы из будущего – меч, зародыши, яйцо-превращатель, шнур... я знаю, что Система – это мир земных и иновселенских выродков ХХХШ-го века, что они возвращаются к нам для игры, тешить свою умирающую плоть... значит, и ты из будущего?!

– Нет, я не из будущего, – смиренно ответил волхв, выслушав ученика, не прерывая его, – я из того, что есть.

– Не понимаю, как это?!

– То, что есть на самом деле, а не мираж и не призрак, оно есть, оно существует везде сразу, одновременно: и в прошлом, и в настоящем, и в будущем. Перемещается по осям только та часть, что осмысливает себя и желает быть именно в этой точке времени и пространства, а не в другой.

– Ты разыгрываешь меня, – с сомнением протянул Иван. И снова коснулся упругого плеча.

– Тебя не удивляет, что люди перемещаются в пространстве – и порой мгновенно, – невозмутимо пояснил волхв, – почему же тебя удивляет, что они могут перемещаться во времени? Не ломай себе голову. Ты просто младенец в люльке. Способный младенец и толковый. Ты постиг многое, но ты не научился ходить. Не пугайся, трудно делать лишь первые шаги... Дай мне руку!

Иван исполнил волю учителя.

И Священный лес исчез.

Они стояли под лучами восходящего солнца на плоской крыше невысокого дома. Под ними были другие крыши то ли крохотного городка, то ли крепости. Все остальное тонуло в бурлящих потоках стремительных вод. Потоки клокотали, пенились, вздымались фонтанами вверх и уносили из городка-крепости неимоверное количество грязи вместе с какими-то дико орущими, ругающимися и визжащими грязными людьми.

– Смотри туда! – волхв указал рукой в сторону восходящего солнца.

Там, возле огромной запруды, возведенной за ночь, стоял русобородый человек, стоял спокойно, без крика, без визга. Его было еле видно отсюда. Но у Ивана защемило сердце. Брат!

– Мы сейчас в 1341-ом году до Рождества Христова, – сказал волхв, не выпуская Ивановой руки, – а вот это все и есть «авгиевы конюшни», понимаешь меня?! По мифам не очень-то и древних греков, Геракл лишь выполнял волю некого царька Авгия, вычищая от навоза его загаженные конюшни. А на деле навоз был в головах и душах этих вот людишек, ты видишь их, грязь и подлость, ложь и мерзость покрывали метровыми слоями его покои... Наш князь Ярослав за гордыню и буйный нрав свой был советом старейшин послан в усмирение и услужение к нижайшему из нижайших, к дикарю Авгию. Но он был сметлив, он сразу понял, как надо чистить эти «конюшни». Гляди!

Вместе с руганью, воплями, грязными угрозами и грязными людьми бурлящая вода вымывала из града-крепости грязь наносную, и начинали белеть стены, колонны, отражалось в чистом мраморе восходящее солнце, оживало обиталище людское, в кое суждено вернуться чистым и омытым, не унесенным в болота мутным потоком. Высокий, плечистый, сероглазый князь в одних холщовых штанах и наброшенной на плечи львиной шкуре, с развевающимися по ветру русыми, длинными волосами, открыто и дерзко шел в город. И теперь Иван хорошо видел его мужественное русское лицо, окаймленное светлой короткой бородой. Он видел витой синий крест-солнцеворот, украшавший грудь богатыря и простой деревянный посох в могучей руке. Ярослав искупал провинности, оружия с доспехами ему не полагалось.

И все это было настоящим, неподдельным, исконным. Иван не мог не верить. Они одним махом перенеслись на тысячи лет, они перенеслись из Старого Мира в земное прошлое... Невероятно!

– А теперь сам вернись обратно! – сурово приказал волхв.

И отпустил Иванову руку.

В тот же миг все закружилось, завертелось перед глазами, сдавило горло. Но Иван не поддался, он запрокинул голову, с силой сжал веки, будто стоял в Священном лесу и слушал шелест листвы. Туда! Назад!

Ноги подкосились, и он упал в траву. Упал, боясь раскрыть глаза, но чуя терпкий дух, несущий здоровье и силу.

– Вот видишь, младенец, ты сделал свой первый шаг, – тихо прозвучало над головой.

Теперь дни шли незаметно, летели один за другим. Иван постигал то, что прежде могло ему показаться волшебством, сказкой. И постигая, он понимал, что ничего реальнее и осязаемей в жизни нет. Это было как проходить до сорока лет с черной повязкой на глазах, а потом снять ее. Он делал свои первые шаги – падал, ушибался, отбивал бока и ребра, но шагал, шагал и шагал все дальше от люльки. Волхв не всегда сопровождал его. Но Иван каким-то вообще непонятным чутьем чувствовал, что кто-то из Рода с ним рядом, всегда рядом, что ему не дадут разбить себе голову и сломать хребет. Его учили плавать, бросая в воду над самым омутом, над водоворотом, но не убирали далеко руки, способной вытянуть обратно. Он проникал в такие глубины прошлого, когда еще не было человека и землю сотрясала тяжкая поступь динозавров. Он разжигал костры с лохматыми и молчаливыми охотниками на мамонтов, ел полусырое мясо. Он осаждал Трою вместе с бритоголовыми и чубастыми дружинниками Ахилла а со стен этой самой неприступной в тограшнем мире крепости неслась едкая русская брань – брат шел на брата, но не подло, не из-за угла с ножом, а грудью в грудь. Он собственными глазами видел как свирепый и легкий на расправу князь Ахилл за излишнее «хитроумство» изгнал из войска и отправил куда подальше счастья искать легкого совестью грека Одиссея. Он стоял насмерть в ущелье плечом к плечу с тремя сотнями спартанских витязей. Он шел по знойньм пустыням с чудо-богатырями Александра Филиппыча, завоевывая полмира одним только неистовым духом росским. Он бежал, преследуя недавних братьев своих германцев, по тонкому льду Чудского озера и ждал сигнала в засадном полку на поле Куликовом. Ему не было преград, он начинал понимать, что такое жить вволю и дышать полной грудью... Но они, учителя, все считали его ребенком, которому нельзя идти туда, куда можно взрослым. Незримая стена отделяла Ивана от будущего. И потому, живя в полную волю и дыша всею грудью, он был связан и по рукам и по ногам.

661