Звездная месть - Страница 535

535

Бессилие! Что может быть страшнее?! Он ничего не способен изменить. Он не понимал происходящего.

А на экранах творилось страшное. Города были охвачены невиданной, ужасающей паникой. Люди тысячами сходили с ума, выбрасывались из окон, бежали в леса, пустыни… но где бы они не появлялись, всюду настигали их выползни и полупрозрачные гадины. Командующие армиями, флотами не выдерживали, пускали себе пули в лоб. Командиры дивизий, полков, батальонов с оружием в руках бились плечом к плечу с рядовыми, их опыт, их знания были не нужны, они не могли управлять и командовать, все было разрушено, нарушено, прервано… На центральном экране какие-то смельчаки в зеленых скафандрах с огнеметами и дельта-излучателями лезли в канализационные подземелья прямо на Лубянке, у Петровки, возле Красных Ворот – жгли, выжигали студенистую и рогатую нечисть. Они все были в ошметках слизи, разгоряченные, усталые, злые.

– Смотрите! – Голодов ткнул пальцем в экран, показывавший оцепление у Красной площади.

Все произошло быстро. Камни брусчатки словно вышибли изнизу, булыжины градом взметнулись вверх, опрокидывая, валя с ног двоих крепких парней в черной форменке поверх скафов. И тут же полупрозрачная, студенистая цепкая лапища высунулась из провала, ухватила третьего, здоровенного малого с лучеметом, втянула его в дыру. Оттуда полыхнуло пламенем. Трое бросились на выручку. И замерли. Они не могли стрелять в провал. Не могли!

– Добрались! – мрачно изрек Глеб Сизов. Он нервно сжимал и разжимал кулаки, будто сам собирался броситься в драку.

Иван промолчал. Он не мог сосредоточиться. Глаза бегали с экрана на экран. Крым. Черное море. Пустые пляжи. Прямо из воды лезли рогатые, их было много, сотни. Какой-то черный, полуобгоревший бронеход бил и бил из единственного уцелевшего орудия в прибой, в волны, бил неприцельно, впустую, скорее всего, внутри уже не оставалось живых. Агония. Страшная, необратимая агония! Черные острые пальцы кипарисов, развалины, гарь, пепел, одуревшие галдящие чайки. Повсюду смерть и ужас. Прибалтика. Пустыня.

Голая, брошенная, какая-то неземная. И уже серые мертвые воды. Там кончено, там прошелся смертный смерч. Только неубранные дистрофичные трупы и бездомные облезлые псы. Дальше! Дальше! Киев – огромный могильник, стрельба, дым, суета и дикие, истерические крики, бой у Святой Софии – беспощадный, лютый бой. Последние бойцы, их всего восемь или девять, отбивают натиск гадин. Смертники! Они обречены. Лица отрешенные, неземные.

Кровь. Стоны. Они даже не догадываются, что камеры с орбитальных станций сейчас выхватывают их из огня, дыма, запечатлевают перед уходом в мир иной, показывают тем, кто далеко отсюда, в Москве. Нет! Хватит!

– Они выдохнутся! – прохрипел Иван со злостью, даже ненавистью, будто заставляя самого себя уверовать в свои же слова. – Это не может продолжаться долго!

Паркет у выхода из кабинета вдруг вспучился, вздыбился, разлетелся. И с отвратительным скрежещущим сипом из пролома полезла такая жуткая трясущаяся желеобразная гадина, что на миг все опешили, растерялись. И только когда сразу шесть извивающихся щупалец протянулись в разные стороны, грозя захлестнуть ближайших людей, охранник из «альфы» вскинул дельта-излучатель – и все потонуло в сиреневом мареве, кипящая слизь потекла в пролом, что-то скользкое, мелкое, вертлявое, юркнуло вниз.

– Взять! – заорал Иван. – Взять немедленно! В силовые поля! – он кричал в голос, кричал по внутренней, сейчас его слышали все в здании, и внизу, и вверху, и по бокам. Там было подготовлено, он предупреждал. Нельзя упустить! Нельзя!

Они пробрались и сюда. Для них нет преград. Как? По «воздушкам»? Иван не знал. Да и не столь это важно. Важно другое, что они вездесущи. Они проникают в такие дыры, куда и муравей не пролезет. Они растекаются по всем порам, трещинкам, каналам и канальцам, они пропитывают своей слизью все материалы и породы, лишь металл им недоступен, они пролезают везде. Но почему?

Откуда взялась эта напасть?! Если поначалу ему казалось, что все дело в подземных заводах и лабораториях выродков, где выращивали сатаноидов и дьяволоидов, то последние дни Иван начинал отчетливо понимать – все сложнее, все значительно сложней. И страшней! Дьяво-лоиды были только пусковым механизмом… нет, они были катализатором, чем-то начальным, запускаемым для разогрева. Пусковой механизм сработал до них… Иван отогнал нехорошие, черные мысли. Нет, он тут не причем, просто так получилось. Да, так получилось. И эти твари скоро выдохнутся! Не век им творить зло!

– Здорово, мужики!

Дверь, пнутая сапожищем, распахнулась, затрещала от удара. На пороге появился взъерошенный и небритый Иннокентий Булыгин. Охранник в черном пытался приостановить его. Но остановить Кешу было невозможно.

– Не суетися, малец, – беззлобно сказал он и отодвинул охранника.

Иван махнул рукой, чтобы впустили. И Кеша, как был – грязный, потный, измочаленный, так и вперся в кабинет. За собой он волочил какое-то чучело волосатое.

– А это еще чего?! – изумился он, чуть не сверзившись в дыру. Таких дыр в кабинетах иметь не полагалось, Кеша даже растерял немного былую уверенность.

– Добрались и до нас, – пояснил Глеб Сизов, не сводя глаз с чучела и начиная нервничать еще больше. – Какого черта ты притащил этого мертвяка?!

– Притащил, стало быть, надо! – мудро ответствовал бывший каторжник и ветеран. И оглянулся на оборотня Хара. Тот сидел в дверях, как и положено зангезейской борзой, и тихо поскуливал.

– Отвечай! – потребовал Иван.

535