Звездная месть - Страница 349

349

– Мразь! – выругался Гуг. И повернулся к Ивану: – Теперь я верю, Ваня, ты был прав, они все ссучились. Да, ссучились и обкладывают меня будто больного, старого медведя в его берлоге. А Ливочку они убили! – Гуг зарыдал. Краски возвращались на его лицо, он вновь превращался в обрюзгшего и багроволицего викинга. Викинга с грустными глазами, но чугунной челюстью.

– Ты мог ошибиться, Гуг, – сказал Иван, – причем тут этот порез?

– Нет! – Хлодрик сразу осек его. – Никогда, Ваня. Эти вставные ноготки делают из какой-то хреновины, я не знаю, но они всегда режут так, после них всегда шрам светится изнутри, это неземная керамика. Каждый такой ноготок – это метка, Ваня! Их не ставят кому ни попадя. Ай, Лива, Лива моя лапушка, сгубили они тебя, сволочи!

– Она что, одна имеет такой ноготь? – резонно вставил Иван. Он не мог допустить, чтобы Гуг в порыве слепой ярости, дикой и не совсем обоснованной, на его взгляд, ревности, пришиб Седого. Ведь Седой одна из немногих ниточек, обруби ее и бодяга будет длиться вечно.

Пока не придут... Иван уже сам не верил во Вторжение.

Все, что с ним было, казалось бредовым сном. Но был этот бред явственней яви.

Крежень осторожно приоткрыл один глаз, потом второй.

– Прочухался? – спросил Гуг.

Крежень не ответил.

– Ну, Седой, выбирай – здесь тебя прикончить иди в другом тихом местечке? – Гуг не шутил, его неудержимо трясло. Много всего накопилось в этом большом и непростом человеке. Иван глядел на него и думал, вроде бы, и знакомый, свой, понятный до мелочей, и в то же время незнакомый, чужой, непонятный.

– Когда будешь кончать, Гуг, – просипел Крежень, – вспомни, как мы вместе работали по крейсерам, как я твою пулю в плечо свое принял, как тебя от парализатора уберег... а еще припомни, как первый раз от Европола уходили, как ты наверх лез, а я с Фредом прикрывал тебя, а Фреда, между прочим, пристрелили, Гуг, Ты все вспомни, все! У нас операция была разработана – от и до, понял! А этот тип, – он кивнул на Ивана, – влез и все напортил! А сейчас стучит на меня и на ребят, проверенных ребят, ты же их знаешь, Гуг. Не верь ему!

Иван помалкивал, встревать было еще не время. А все надо делать только в свое время.

– Сладко поешь, Седой, – проговорил Гуг Хлодрик мягче. – А я жду ответа.

Иван отвернулся от обоих. Голой девицы и след простыл. А вместо нее после некоторого промежутка из-за багряных ширм вышел игривой походочкой в полумрак и дым изящный и вертлявый мулатик с завитыми голубыми волосами, весь в кружевах, пелеринках, накидочках и бантиках. Мулатик пел что-то сладкое, пел тоненьким бабьим голоском, жеманничал, вертел задом, томно улыбался, закатывал подведенные глазки и медленно, с упоением раздевался.

Гуг с Креженем толкли воду в ступе. Но сейчас им не следовало мешать. Иван поглядывал на мулатика и думал, что понапрасну теряет время. И так, сколько уже потеряно его!

Когда мулатик разделся полностью и прекратил петь, из-за тех же ширм вышел здоровенный татуированный донельзя негр, подхватил мулатика на руки, покружил, подбросил, поймал, повертел – будто балерун балерину, а потом, подделываясь под навязчивые ритмы приглушенной музыки, пристроился к мулатику поудобнее сзади и начал под восторженные вопли и похотливое сопение проделывать с ним то, что обычно мужчины проделывают за плотно закрытыми дверями с женщинами.

Эта пара имела значительно больший успех в сравнении с красногрудой певичкой. Пьянь неистовствовала, подавала советы, визжала, хохотала... Иван повернулся к «балетной паре» спиной. Ему было плевать на этих ублюдков, здесь еще и не такое увидишь. Пора браться за Седого.

– Мне надо туда! – неожиданно резко сказал он.

– Куда? – машинально переспросил Крежень.

– Вниз!

Крежень как-то зловеще усмехнулся. Он уже совсем ожил, будто и не было ничего. Через Иванове плечо он поглядывал на потного блестящего негра и сладострастно извивающегося мулатика, облизывал пересохшие губы. Чувствовалось, что Крежень на что-то решается, но никак не может решиться.

– Вниз?

– Да, вниз.

– Это можно сделать, – Крежень поглядел на Гуга Хлодрика, прищурился.

– Делай, как он говорит, Седой, – посоветовал Гуг, – тогда я тебя, может быть прощу. Может быть!

Крежень рассмеялся неприятным глухим смехом – почти беззвучным и мелким как горох. Трясущиеся губы его медленно и неостановимо каменели, да и само лицо словно в застывшую маску превращалось – прямо на глазах. Он явно на что-то решился. Но решение это далось ему нелегко.

– Ладно, – наконец выдавил он, – вниз так вниз. А не пожалеешь потом, Гуг?

– Время покажет.

– Хорошо.

Крежень чуть привстал и махнул рукой малайцу-бармену, что-то показал на пальцах.

– Никакой автоматики, все надежно и добротно, Буйный, как в старые добрые времена, – тягуче завел он, и в его бесцветных глазах появился нехороший блеск, Иван помнил этот блеск еще с недавней венецианской ночи, когда его чуть не отправили на тот свет. – Но помни Буйный, ты сам напросился на это! Вниз так вниз!

Их резко встряхнуло, бутылка упала и покатилась на край стола, на нее навалилось что-то тяжелое, вонючее.

Створки наверху сомкнулись, отрезая от мира выпивок, ритмов, похоти и мерзости.

– А это еще что?! – взревел Гуг, сбрасывая со стола чье-то тело.

– Этого сейчас уберут, – заверил Крежень. Он сидел, не шелохнувшись. – Еще миг.

Прошло чуть больше мига, прежде чем стел со всеми сидящими за ним и валяющимся внизу бесчувственным телом замер. Иван не ожидал такого поворота дел. Какая-то паршивая, третьесортная харчевня... и система сквозных лифтов? Тут что-то не так.

349