Звездная месть - Страница 178

178

– Не тщись постичь непостижимое! – проскрипела старуха.

– Отвечай!

– Молчи, презренный червь! Ты сдохнешь здесь! И никто и никогда ничего не узнает! Никогда и ничего! Ивана передёрнуло.

– Врешь, подлая! Врешь! – заорал он, теряя над собою контроль. – Ты сама сдохнешь здесь! А я вырвусь! Я вернусь к людям, я им всё расскажу…

– Что ты им расскажешь? – вкрадчиво спросила старуха.

Иван молчал.

– Ну так что же?

– Не помню, – язык еле слушался Ивана, – я не помню! Но я вспомню, будь уверена!

– Нет! Ты умрешь! Даже если ты вырвешься отсюда, ты не доберешься до Земли! А доберешься – не вспомнишь! Вспомнишь – тебе никто и никогда не поверит! Тебя упекут в приют для умалишенных! Хе-хе-хе!

– Врешь! Старая карга, ты всё врешь!

– Нет, я не вру! Ты и сам прекрасно знаешь это. Ну-ка, напряги свою дряблую жалкую память! Ты же прошел через это, ты пытался поведать вашим людишкам кое-что, ты их хотел спасти, помочь им. Ну и как?! Они смеялись над тобой, они гнали тебя! Хе-хе-хе! Они отовсюду гнали тебя, считая безумцем! Ты и есть безумец!

Старуха опять разразилась диким, истерическим хохотом.

Обрывки воспоминаний пробивались в сознание Ивана, словно их заколачивали в него молотом – с болью, с тяжкими невыносимыми ударами. Но он терпел. Ему нужно было всё вспомнить – всё от начала и до конца! Да, его гнали отовсюду. Его гнали, когда он ходил по кабинетам, рвался на приём к правителям, советникам, военным, ученым… Он долго приходил в себя после возвращения с Хархана. Потом он ходил, ходил, ходил… он обращался на общепланетное топографическое вещание, на всероссийское, в редакции видеогазет и печатной прессы, он стучался везде… и никто и нигде не хотел его выслушать, они сразу отвергали всё, даже рассматривать не хотели, не выслушивали толком, это был заколдованный круг похлеще Колдовского леса, Утробы, Лабиринтов, всех Четырех Кругов Внешнего Барьера, Миров-Гирлянд, Поганого леса и прочего, прочего… его везде считали безумцем. Да, отчаянным, отважным, невероятно удачливым, вернувшимся из пасти самой смерти космодесантником, не выдержавшим психических перегрузок, спятившим окончательно и бесповоротно… Всё так и было! Только те четверо «серьёзных» людей почему-то не усомнились в его психике. Странно. Старуха многое знает, кто она? Откуда ей всё известно?!

Ах, да! Они же все тут телепаты, чёрт бы их побрал!

– Не поминай всуе Хозяина! – проскрипела старуха.

– Хорошо, – миролюбиво сказал Иван. – Не буду. Но ты, нечисть, изыди отсюда! Сгинь! По-твоему всё одно не бывать!

Старуха взмахнула клюкой. И начала расти, быстро увеличиваясь в размерах, нависая над Иваном. Грозя ему сверху.

– Ну уж нет! – Иван стал поднимать руку с Кристаллом. Он чувствовал, как она тяжелеет, каменеет, не желает его слушаться. Но он превозмогал всю тяжесть колдовства. Он медленно поднимал руку с усилителем-телекинезатором – рука казалась многопудовой гирей. Но воля Ивана была сильней.

– Сгинь, нечисть поганая! Сгинь!!!

Полыхнуло мертвецким зелёным огнём. Раскаты далекого обвала прозвучали в пещере, словно в ней стояли динамики, соединенные с внешним миром, затряслась почва под ногами, затрясло жуткую старуху.

– Сгинь, пропади пропадом!!!

Иван глазам своим не поверил, когда каменная стена за старухой обвалилась, рассыпалась на множество мелких и крупных камней, когда сама старуха вдруг стала медленно, будто в фильмах древности, проваливаться в образовавшуюся трещину, грозя клюкою и изрыгая оглушительным скрипучим голосом проклятия, истошно стеная, захлебываясь в страшном плаче-вое и одновременно истерически хохоча. Это было невозможное зрелище.

Иван не хотел согласиться с его реальностью. Он был ошарашен, смятен.

Кристалл! Неужели это правда? Тогда он всемогущ! И нет ему соперников! Он может добиться чего угодно, нет и преград! Иван всмотрелся в волшебный Кристалл – тот был невзрачен и сер. Нет! Не может быть! Иван всё понял сразу, да вот только сердце отказывалось это понять… Кристалл «сел», кончился резерв энергии, точно, где-то там внутри есть что-то типа аккумулятора-батареи, но где, как подзарядить?! Эх, не вовремя! Но ничего не поделаешь, слишком большие были энергетические затраты – это какой мощью надо обладать, чтобы пробить эти стены, разверзнуть недра?! Непостижимо!

Но потом. Всё потом! Иван бросил последний взгляд на уродливого паука.

И пошёл к пролому.

Отблесков подземного света как не бывало. Чернота зияла жуткой пастью из зубчато-неровной дыры-расселины. Да что же теперь делать? Иван шагнул в темноту.

Удар был настолько неожиданным, что Иван и глазом моргнуть не успел ноги подкосились, и он потерял сознание.

В кромешном мраке ему мерещилась жуткая мешанина из леших, пауков, монстров-негуманоидов, весьма «серьёзных» и благонамеренных людей, гадкой нежити и прочей дряни. Он пребывал в какой-то горячке, забытьи и вместе с тем осознавал это своё дурманное запредельное состояние. Его куда-то волокли, тянули, тащили, бросали, подтягивали, везли, потом впихнули куда-то, пребольно ударили в спину. Полуявь-полусон с бредовой начинкой!

Очнулся он связанным, с кляпом во рту за столом в полутемной избушке.

Той самой. И стол был вовсе не развалившийся, а прочный и крепкий, дубовый стол – всем столам стол, – Ну что, Ваня, помыкался вволюшку? Не надоело ли?!

Гнусный Авварон сидел в прежней позе на краю стола, чесался под своей чёрной рясой, сопел, пыхтел и вонял. Был как никогда гадок и противен: нос свисал гнилым сочащимся баклажаном на слюнявую губу, выпученные глазища выкатили на пол-лица.

178